Уходя, я оставлю ему послание. Пока еще не знаю, что я ему напишу, но это должно быть что-то понятное и близкое ему. Даже полковники ВВС заслуживают право на надежду.
Брюс Стерлинг
Велосипедный мастер
Брюс Стерлинг (р. в 1954 г.) дебютировал романами «Глубинные течения» («Involution Ocean», 1977) и «Искусственный ребенок» («The Artificial Kid», 1980). В начале 1980-х он привлек внимание читающей публики, начав выпускать любительский журнал «Cheap Truth» под псевдонимом Винсент Омниаверитас. Первый номер содержал яростные нападки на жанр фэнтези: «Американская фантастика погрузилась в гибернацию, как огромная рептилия, а ее младшая родственница фэнтези — пронырливая вездесущая скользкая ящерица вроде геккона — вскарабкалась уже на все книжные полки». В дальнейшем Стерлинг оставался не менее пристрастным и язвительным критиком, в пух и прах разнося в своем журнале все, что ему не нравилось, и превознося все, что приходилось по душе. Например, книгу Ларри Нивена «Мир вне времени» («А World out of Time») он назвал «воодушевляющим доказательством того, что Нивен еще не совсем выдохся как художник». К шестому выпуску журнал превратился в рупор киберпанка — еще до того, как жанр с подачи Гарднера Дозуа получил это название. Стерлинг трактовал киберпанк как переосмысление научной фантастики, а остальные черты жанра, как то: внимание ко всякого рода технике, специфическое видение мира и т. д., были отмечены и описаны гораздо позже. Из всех авторов, чьи имена ассоциируются с ранним киберпанком, Стерлинг больше прочих интересовался наукой.
Настоящую славу ему принес роман «Схизматрица» («Schizmatrix», 1985), переизданный в 1996-м под одной обложкой с известными рассказами. В соавторстве с Уильямом Гибсоном Стерлинг написал «Машину различий» («The Difference Engine», 1990), после чего превратился в общественно значимую фигуру и увлекся журналистикой, однако в 1995 г. вновь обратился к литературе. Его перу принадлежат немало романов и рассказов, в том числе «Дурная погода» («Heavy Weather», 1994), «Священный огонь» («Holy Fire», 1996), «Распад» («Distraction», 1998). Парадоксально, но факт: один из относительно недавних романов Стерлинга «Дух времени» («Zeitgeist», 2000) создан в жанре фэнтези.
Рассказ «Велосипедный мастер» впервые появился в антологии «Intersections» под редакцией Джона Кессела и Марка Ван Нейма, выпущенной писательским семинаром «Sycamore Hill». Это произведение можно отнести к киберпанку, однако в тексте наблюдается определенная ирония в адрес жанра, и в то же время в нем присутствуют черты классической научной фантастики. Стерлинг раскрывает перед читателем параноидальный мир будущего, перегруженного техникой.
Спавший в гамаке Лайл проснулся от противного металлического стука. Он со стоном сел и оглядел свою захламленную мастерскую.
Натянув черные эластичные шорты и взяв с верстака замасленную безрукавку, он поплелся к двери, недовольно косясь на часы. Было 10:04:38 утра 27 июня 2037 года.
Лайл перепрыгнул через банку с краской, и пол загудел у него под ногами. Вчера дел было столько, что он завалился спать, не прибравшись в мастерской. Лакокрасочные заказы неплохо оплачивались, но пожирали уйму времени. Лайл был сильно утомлен работой, да и жизнью тоже.
Он распахнул дверь и оказался перед глубоким провалом. Далеко внизу серела бескрайняя пыльная площадь. Голуби пикировали в огромную дыру в закопченном стеклянном перекрытии. Где-то в темной утробе небоскреба они вили свои гнезда.
Стук повторился. Юный курьер в униформе слез со своего трехколесного грузового велосипеда и ритмично колотил по стене свисающей сверху колотушкой — изобретением Лайла.
Лайл зевнул и помахал курьеру рукой. Отсюда, из-под чудовищных балок пещеры, бывшей некогда атриумом, взору открывались три выгоревших внутренних этажа старого комплекса «Чаттануга Архиплат». Элегантные прежде поручни превратились в рваную арматуру, обзорные площадки — в смертельные ловушки для неосторожных: любой неверный шаг грозил провалом в стеклянную бездну. В бездне мерцало аварийное освещение, громоздились курятники, цистерны с водой, торчали флажки скваттеров. Опустошенные пожаром этажи, искривленные стены и провисшие потолки были соединены кое-как сколоченными пандусами, шаткими лесенками, винтовыми переходами.
Лайл заметил бригаду по разбору завалов. Ремонтники в желтых робах устанавливали мусорососы и прокладывали толстые шланги на тридцать четвертом этаже, возле защищенных от вандализма западных лифтов. Два-три раза в неделю город посылал в зону разрушения бригаду, делавшую вид, что она работает. Лицемерно отгородившись от любопытных глаз козлами и лентами с надписью «Проход воспрещен», компания лентяев бездельничала на всю катушку.
Лайл, не глядя, налег на рычаг. Велосипедная мастерская с лязгом спустилась на три этажа и встала на четыре опоры — бочки, залитые цементом.
Курьер был знакомый: то и дело показывался в Зоне. Как-то раз Лайл чинил его грузовой велосипед; он отлично помнил, что менял, что регулировал, но имени парня вспомнить не мог, хоть убей. На имена у него совсем не было памяти.
— Какими судьбами, приятель?
— Не выспался, Лайл?
— Просто дел по горло.
Парень наморщил нос. Из мастерской действительно убийственно несло краской.
— Все красишь? — Он заглянул в электронный блокнот. — Примешь посылочку для Эдварда Дертузаса?
— Как всегда. — Лайл поскреб небритую щеку с татуировкой. — Если надо, конечно.
Парень протянул ему ручку.
— Распишись за него.
Лайл устало сложил на груди голые руки.
— Э, нет, братец. Расписываться за Ловкача Эдди я не стану. Эдди пропадает в Европе. Сто лет его не видел.
Курьер вытер потный лоб под фуражкой и оглянулся. Скваттерский муравейник служил источником дешевой рабочей силы для выполнения разовых поручений, но сейчас там не было видно ни души. Власти отказывались доставлять почту на тридцать второй, тридцать третий, тридцать четвертый этажи. Полицейские тоже обходили опасные участки стороной. Не считая бригады по разбору завалов, сюда изредка забирались разве что полубезумные энтузиасты из системы социального обеспечения.
— Если ты распишешься, мне дадут премию. — Парень умоляюще прищурился. — Наверное, это непростая посылка, Лайл. Сам понимаешь, сколько денег отвалил отправитель за доставку.
Лайл оперся о дверной косяк.
Давай-ка взглянем, что там.
Посылка представляла собой тяжелую противоударную коробку, запаянную в пластик и покрытую европейскими наклейками. Судя по количеству наклеек, посылка не меньше восьми раз передавалась из одной почтовой системы в другую, пока не нашла путь к адресату. Обратный адрес, если он вообще существовал, трудно было разглядеть. Возможно, она пришла откуда-то из Франции.
Лайл поднес коробку к уху и встряхнул. Внутри что-то брякнуло.
— Будешь расписываться?
— Пожалуй. — Лайл начертал нечто неразборчивое на пластинке и покосился на курьерский велосипед. — Тебе надо отрегулировать переднее колесо.
Парень безразлично пожал плечами.
— Что-нибудь передашь на «большую землю»?
— Ничего, — проворчал Лайл. — Я больше не выполняю заказы по почте. Слишком сложно, и есть опасность, что обжулят.
— Тебе виднее… — Парень сел на велосипед и помчался как угорелый прочь из Зоны.
Лайл вывесил на двери табличку «Открыто» и надавил ногой на педаль. Крышка огромного мусорного бака откинулась, и он бросил коробку в кучу прочего имущества Дертузаса.
Но закрываться крышка не пожелала. Количество мусора, принадлежавшего Ловкачу Эдди, достигло критической массы. Ловкач Эдди ни от кого не получал посылок, зато постоянно отправлял их самому себе. Отовсюду, где он останавливался, — из Тулузы, Марселя, Валенсии, Ниццы и особенно из Барселоны, — поступал вал дискет. Из одной Барселоны он переправил столько гигабайтов, что позавидовал бы любой киберпират.